Я видел её только раз. Может быть, потому я люблю её всю жизнь.

Совсем такой же, как сейчас, был вечер. Такой же, пронзительно синий воздух, так же сверкали вмерзшие в лужи огни фонарей, эти же самые тополя - корявые черные гиганты, навсегда увязшие в синеве. Старая садовая решётка и сам сад - тёмные пятна сосен, серые паутины берёз, незаметные акации, немая улочка. И над всем этим - тополя.

Тогда я был беззаботный студент, сейчас мне сорок три. А тополя всё те же, и, кажется, никогда они не могли быть тонкокожими, бледно-зелёными саженцами. Тот же от них запах - сладкая, прилипчивая горечь. Только ветерок - и ноздри раздуваются от этого запаха, и непонятно сильно стучит сердце.

Я был беззаботный студент. Голова кружилась от весны, от молодости, от удач. Я не гонялся тогда за счастьем, а наступал ему на пятки нечаянно, как наступаю сейчас на эти лужицы.

В тот вечер я шел к своей невесте. Ничто не мешало мне считать себя счастливым. И только в запахе тополей, в их торжественных фигурах было предчувствие чего-то необыкновенного. И необыкновенное случилось. Она быстро шла навстречу. Она не остановилась, не замедлила шага. Она промелькнула мимо. Но я видел её улыбку! Видел! И сейчас вижу. Улыбка говорила: "Как странно! Я предчувствовала, что я тебя сейчас встречу... Как странно. Но меня ждут. Я спешу..." "Куда!" - закричал я беззвучно. "Куда!" - кричали тополя.

Но она не слышала, и синь, вот эта мутнеющая синь, затянула её. А сейчас под этими тополями я бреду домой, к жене, к десятилетнему сыну. Женился я по любви, моя жена умная, красивая, добрая женщина. Я люблю сына, люблю жену, не могу представить себя без них.

Но всё летит к чёрту, когда приходят эти жуткие весенние вечера. Крадучись, как вор, непреодолимо, как лунатик, я прихожу сюда и шатаюсь здесь, под этими тополями. Здесь, именно здесь, когда таким вот безумно синим, сделался воздух, и так торжественно застыли тополя - она быстро шла навстречу. Я видел её! Я видел похожие на этот вечер глаза! Я видел её улыбку!

Такая тоска! Такая тоска! Где-то в груди боль, острая, страшная, вечная боль. Хочется закричать, хочется заплакать. Такая тоска!

И потому хочется закричать и заплакать, хочется потому, что я её никогда не видел. Её не было. Были и есть только тополя.